This site uses cookies.
Some of these cookies are essential to the operation of the site,
while others help to improve your experience by providing insights into how the site is being used.
For more information, please see the ProZ.com privacy policy.
Freelance translator and/or interpreter, Verified member
Data security
This person has a SecurePRO™ card. Because this person is not a ProZ.com Plus subscriber, to view his or her SecurePRO™ card you must be a ProZ.com Business member or Plus subscriber.
Affiliations
This person is not affiliated with any business or Blue Board record at ProZ.com.
Services
Translation, Editing/proofreading, Language instruction
English to Russian: Combating leukemia cells by disrupting their energy maintenance mechanism General field: Medical Detailed field: Science (general)
Source text - English Acute myeloid leukemia, which affects blood and bone marrow cells, is a particularly dangerous form of cancer. More than half of patients under the age of 60 die. This proportion rises to 85% for patients over 60.
A team from the University of Geneva (UNIGE), Switzerland, and from Inserm, in France, have identified a previously unknown mechanism that could lead to the development of new therapies. The selective activation of AMPK, a key enzyme in the energy balance of tumor cells, would indeed lead to their death by triggering the cells stress response. Moreover, the scientists have successfully exploited this energy gap in an animal model of the disease: a combination of two drugs — one of which is already on the market — has indeed shown promise. However, their effectiveness has yet to be confirmed on leukemia stem cells, which have the ability to escape many treatments to restart tumor growth. These results can be found in the journal Cell Reports.
Команда ученых из университета Женевы (UNIGE) в Швейцарии и из Инсерм (Inserm) во Франции определила ранее неизвестный механизм, который сможет привести к развитию новых методов лечения. Выборочная активация АМПК (AMPK), ключевого фермента энергетического баланса раковых клеток, действительно могла бы привести к смерти этих клеток путем запуска ответной реакции клеток на стресс. Более того, ученые успешно использовали этот энергетический разрыв в животной модели этой болезни: сочетание двух лекарств, одно из которых уже присутствует на рынке, действительно явилось обещающим. Однако, эффективность данных лекарств все еще нуждается в подтверждении для работы на стволовых клетках, которые обладают способностью не поддаваться многим методам лечения и тем самым вновь способствовать росту опухолевых клеток. Данные результаты могут быть найдены в журнале Cell Reports (Клеточные отчеты).
Jérôme Tamburini, an associate professor in the Department of Medicine and in the Translational Research Centre in Onco-Haematology (CRTOH) of UNIGE Faculty of Medicine and at the Swiss Cancer Center Léman (SCCL) and a professor at Université de Paris, is working on the energetic mechanisms of tumor cells in acute myeloid leukemia. A cell signaling pathway called AMPK is of particular interest to him. "AMPK is the main detector of the cells energy level", explains Jérôme Tamburini. "This pathway is activated when energy is lacking and initiates the degradation of certain nutrients to produce the necessary energy - a process called catabolism. As without energy, no cell can survive, could it be possible to selectively manipulate this mechanism in tumor cells to cause their destruction, while preserving healthy cells?"
In 2015, Jérôme Tamburini and his colleagues at Inserm in Paris participated in the development with the GlaxoSmithKline (GSK) laboratory of a pharmacological component — GSK621 — which proved to be an excellent activator of AMPK in vitro. The first step was to perform a gene expression analysis of human tumor cells, which identified an enzyme, PERK, particularly activated in response to the presence of GSK621. This is a key element in the stress response of the endoplasmic reticulum, an intracellular structure specialized in the metabolism of proteins and lipids. "The activation of AMPK thus triggers the activation of PERK, followed by a chain of reactions leading to apoptosis, the programmed death of the cell," explains Jérôme Tamburini. "In addition, the activation of AMPK by GSK621 sensitizes the cells to the effects of another pharmacological drug, the venetoclax, which is now widely used to treat acute myeloid leukemia, although with limited effectiveness when used alone."
The scientists then combined the two drugs in mice carrying human tumor cells, and found that this combination controlled tumor development much more effectively than in monotherapy. While GSK621 was not designed to be a drug, other products are currently in clinical trials to combat metabolic diseases, which activate the AMPK pathway. "Understanding the mechanism involved has brought to light potential therapeutic targets that were previously unknown," explains Jérôme Tamburini. "We will now be able to review all the drugs known to have an effect on these pathways and determine which combinations would be the most effective."
What about leukemic stem cells?
Leukemic stem cells consist in a small population of cells within the tumor that can only be detected by their ability to spread again the tumor after an initially successful treatment. The main cause of relapse, these cells are sensitive to very few of the therapies usually used in leukemia. Furthermore, evidence is still lacking to determine the effect that massive activation of AMPK would have on them. "Before testing drug combinations targeting this AMPK/PERK mechanism in human beings, we need to determine their effect on leukemic stem cells," the authors conclude.
Source:
University of Geneva
Journal reference:
Grenier, A., et al. (2022) AMPK-PERK axis represses oxidative metabolism and enhances apoptotic priming of mitochondria in acute myeloid leukemia. Cell Reports. doi.org/10.1016/j.celrep.2021.110197.
Translation - Russian Острый миелоидный лейкоз, который влияет на клетки крови и костного мозга, является особенно опасной формой рака. Больше половины пациентов в возрасте до 60 лет умирают. Это соотношение увеличивается до 85% для пациентов старше 60.
Команда ученых из университета Женевы (UNIGE) в Швейцарии и из Инсерм (Inserm) во Франции определила ранее неизвестный механизм, который сможет привести к развитию новых методов лечения. Выборочная активация АМПК (AMPK), ключевого фермента энергетического баланса раковых клеток, действительно могла бы привести к смерти этих клеток путем запуска ответной реакции клеток на стресс. Более того, ученые успешно использовали этот энергетический разрыв в животной модели этой болезни: сочетание двух лекарств, одно из которых уже присутствует на рынке, действительно явилось обещающим. Однако, эффективность данных лекарств все еще нуждается в подтверждении для работы на стволовых клетках, которые обладают способностью не поддаваться многим методам лечения и тем самым вновь способствовать росту опухолевых клеток. Данные результаты могут быть найдены в журнале Cell Reports (Клеточные отчеты).
Жером Тамбурини, доцент кафедры медицины и Центра трансляционных исследований в области онкогематологии (CRTOH) медицинского факультета UNIGE и Швейцарского онкологического центра Леман (SCCL), профессор Парижского университета, работает над энергетическими механизмами опухолевых клеток при остром миелоидном лейкозе. Особый интерес для профессора представляет клеточный сигнальный путь под названием АМПК (AMPK). "AMPK - это главный детектор энергетического уровня клеток", - объясняет Жером Тамбурини. "Этот путь активируется при недостатке энергии и запускает процесс расщепления определенных питательных веществ для получения необходимой энергии - процесс, называемый катаболизмом. Поскольку без энергии ни одна клетка не может выжить, возникает вопрос: можно ли избирательно управлять этим механизмом в опухолевых клетках, чтобы вызвать их разрушение, сохраняя при этом здоровые клетки?".
В 2015 году Жером Тамбурини и его коллеги из Inserm в Париже совместно с лабораторией GlaxoSmithKline (GSK) приняли участие в разработке фармакологического компонента - GSK621, который оказался отличным активатором AMPK in vitro. Первым шагом было проведение анализа экспрессии генов в опухолевых клетках человека. Данный анализ выявил фермент PERK, особенно активирующийся в ответ на присутствие GSK621. Это ключевой элемент в стрессовой реакции эндоплазматического ретикулума, внутриклеточной структуры, специализирующейся на метаболизме белков и липидов. "Таким образом, активация AMPK вызывает активацию PERK, за которой следует цепь реакций, ведущих к апоптозу - запрограммированной гибели клетки", - объясняет Жером Тамбурини. "Кроме того, активация AMPK с помощью GSK621 делает клетки чувствительными к действию другого фармакологического препарата, венетоклакса, который сегодня широко используется для лечения острого миелоидного лейкоза, хотя и с ограниченной эффективностью при самостоятельном применении".
Затем ученые объединили эти два препарата на мышах, несущих опухолевые клетки человека, и обнаружили, что эта комбинация контролирует развитие опухоли гораздо эффективнее, чем при монотерапии. Хотя GSK621 не был разработан как лекарство, в настоящее время проводятся клинические испытания других препаратов для борьбы с метаболическими заболеваниями, которые активируют путь AMPK. "Понимание задействованного механизма позволило выявить потенциальные терапевтические цели, которые ранее были неизвестны", - объясняет Жером Тамбурини. "Теперь мы сможем проанализировать все препараты, которые, как известно, влияют на эти пути, и определить, какие комбинации будут наиболее эффективными".
Что же насчет лейкозных стволовых клеток?
Лейкозные стволовые клетки представляют собой небольшую популяцию клеток внутри опухоли, которые можно обнаружить только по их способности вновь распространяться внутри опухоли после первоначально успешного лечения. Являясь основной причиной рецидивов, эти клетки чувствительны к очень немногим видам терапии, обычно применяемым при лейкемии. Кроме того, до сих пор нет данных, позволяющих определить, какой эффект окажет на них массированная активация AMPK. "Прежде чем тестировать комбинации препаратов, нацеленных на этот механизм AMPK/PERK, на людях, необходимо определить их влияние на лейкозные стволовые клетки", - заключают авторы.
Источник:
Женевский университет
Ссылка на журнал:
Grenier, A., et al. (2022) Ось AMPK-PERK подавляет окислительный метаболизм и усиливает апоптотический прайминг митохондрий при острой миелоидной лейкемии. Cell Reports. doi.org/10.1016/j.celrep.2021.110197.
English to Russian: The Evolution of the Kitchen through the Centuries General field: Art/Literary Detailed field: Cooking / Culinary
Source text - English These days, nobody needs to cook. Families graze on cholesterol-sodden takeaways and microwaved ready-meals. Cooking is an occasional hobby and a vehicle for celebrity chefs. Which makes it odd that, at the same time, the kitchen has become the heart of the modern house: what the great hall was to the medieval castle and the parlour was to the Victorian terrace, the kitchen is to the 21st-century home.
Estate agents commonly use photographs of kitchens to sell properties. Celebrity chefs slice, steam and sear in aspirational culinary shrines of stainless steel and high gloss. An entire genre of television reality shows has grown up to supply ideas for turning that pokey back room into a place of cherry wood cabinets, polished granite and brushed aluminium.
The elevation of the room that once belonged only to the servants to that of design showcase for the modern family tells the story of a century of social change. Right into the early 20th century, kitchens were smoky, noisy places, generally relegated underground, or to the back of the house, and as far from living space as possible.
That was as it should be: kitchens were for servants, and the aspiring middle classes wanted nothing to do with them.
But as the working classes prospered and the servant shortage set in, housekeeping became a matter of interest to the literate classes. By the 1930s the kitchen became a showcase for the middle-class home, its newest appliances badges of status. Magazines explained how to introduce flair and colour. A woman was taught to fulfil her dreams through her kitchen.
It took post-war prosperity, suburban living and Formica to finish off the kitchen’s coming of age. By the 1950s, in newly-built houses, the kitchen was promoted to the front of the house, allowing the housewife to anticipate cheerily her husband’s return. Yet the kitchen remained a place for cooking, and thus principally for women. Its revival as a hub of the home did not take place until women joined the workforce in big numbers, during the 1970s and 1980s. Working mothers were decreasingly keen to cook – hence the rise of the takeaway – but still had to prepare meals, and they did not want to spend their evenings slaving away in a space cut off from the rest of the family.
Out went the idea of the kitchen as service area, where housewives scrubbed, chopped and boiled. In came the open family space, where friends hovered, teenagers grazed and children did homework. Its early incarnation, in the late 1970s and 1980s, was often “country-style” or “farmhouse”, all oak, orange Le Creuset casserole dishes, and often centred on the AGA cooker, as urban women, shuttling between the office and the home, tried to recover something of the pre-industrial age of hearth, flagstone and pantry. So the kitchen has come full circle. “People want to express themselves through their kitchens,” says Jesper Brodin, global head of kitchens at IKEA: “Today, the dream of an open-living kitchen designed for social use is universal.”
Professional designers reckon that the kitchen of the future will be a more egalitarian place. Kitchen manufacturers are responding with a cool, harder-edged look, designed to appeal to masculine taste. The kitchen, in aluminium, dark gloss and glass, comes complete with an in-built high-tech audio-visual system. It even includes a cooker.
With wireless and digital entertainment zones, kitchens have come a long way from the era of the open fire and blackened pot. Kitchen designers plainly think that the lure of state-of-the-art multi-media gadgetry will pull more men into the kitchen in the future. But whether they go there in order to stuff a mushroom, or rather to download music and stick a frozen chicken tikka in the microwave, is probably an open question.
Translation - Russian В наши дни никому не нужно готовить. Семьи обходятся «едой на вынос», которая полна холестерина, и "готовыми блюдами", которые перед употреблением достаточно разогреть в микроволновке. Кулинария сегодня – это случайное хобби и средство самовыражения для поваров-знаменитостей. Что является странным - это то, что в то же самое время кухня превратилась в "сердце" современного дома: то, чем служил главный зал для средневекового замка и гостиная для Викторианской террасы, кухня служит для дома 21 века .
Чтобы продать недвижимость, риелторы обычно используют фотографии кухонь. Повара- знаменитости режут, парят и жарят во вдохновляющих кулинарных алтарях из нержавеющей стали и глянца. Целый жанр телевизионных реалити-шоу появился на свет, чтобы подавать идеи, как превратить ту темную кладовку в помещение, заполненное шкафами вишневого дерева и украшенное полированным гранитом и начищенным алюминием.
Возведение помещения, которое однажды принадлежало лишь прислуге, в ранг витрины дизайна для современной семьи повествует историю векового социального изменения. Еще в начале 20 го века кухни представляли собой прокуренные шумные места, обычно низведенные до уровня подземелья или расположенные в задней части дома как можно дальше от жилого пространства.
Все было так как и должно было быть: кухни предназначались для прислуги, а представители растущих средних слоев не хотели иметь с прислугой ничего общего.
Однако с процветанием рабочего класса и образовавшейся нехваткой обслуживающего персонала ведение хозяйства стало предметом интереса образованных слоев населения. К началу 1930х годов кухня стала витриной для дома представителей среднего класса, а ее новейшее оборудование - символом статуса. Журналы объясняли, как преподносить стиль и цвет. Женщину учили, как реализовать свои мечты с помощью кухни.
Послевоенное процветание, жизнь в пригороде и Formica стали завершением эпохи становления кухни. К началу 1950х годов во вновь выстроенных домах кухня заслуженно заняла свое место в передней части дома, давая возможность домохозяйке радостно «встречать мужа с порога». В то же время кухня по-прежнему оставалась местом для приготовления пищи, а значит, главным образом, уделом женщин. Становление кухни центром жилища не возымело места до того времени, когда значительная часть представителей женского пола вышла на работу, в 1970х и 1980х. Работающие женщины все меньше и меньше увлекались кулинарией, а значит, возросла популярность "еды на вынос", но так как женщинам все равно приходилось готовить, они не хотели проводить свои вечера, работая на износ в замкнутом пространстве и будучи изолированными от остальной семьи.
В прошлое ушла идея кухни как места обслуживания, где домохозяйки скребли, рубили и варили. Теперь кухня стала местом сбора для всей семьи, где "болтались" друзья, "паслись"подростки, а школьники делали домашнюю работу. Возрождение образа кухни в поздних 1970х и 1980х часто олицетворялось со стилем загородного дома или фермерской усадьбы: сплошной дуб, оранжевые кастрюли Ле Кресет, часто находящиеся в центре плиты. Тем самым городская женщина, курсируя между офисом и домом, пыталась привнести что-то от доиндустриальной эпохи домашнего очага, каменного пола и кладовой. Итак, кухня прошла полный цикл развития. " Люди хотят выразить себя посредством кухонь", - считает Джеспер Бродин - директор департамента кухонь в ИКЕА: "Сегодня мечта о кухне-гостиной, созданной для общественного пользования, является универсальной."
Профессиональные дизайнеры полагают, что кухня будущего будет представлять собой более эгалитарное место. В ответ производители кухонь предлагают крутой жесткий стиль, созданный в угоду мужскому вкусу. Кухня, выполненная в алюминии, темном глянце и стекле, считается завершенной при наличии встроенной высокотехнологичной аудиовизуальной системы. Кухня даже включает плиту!
Оснащенные беспроводными и цифровыми зонами развлечения, кухни прошли долгий путь, от эры открытого огня и почерневшей кастрюли до сегодняшнего дня. Кухонные дизайнеры открыто полагают, что привлечение новейших мультимедийных припособлений в будущем притянет больше мужчин на кухню. Однако идут ли они туда для того, чтобы нафаршировать гриб, или скорее для того, чтобы загрузить музыку и засунуть замороженого цыпленка-тикка в микроволновку – это, вероятно, все еще открытый вопрос.
English to Russian: European Social Commentators about Trends in their Own Countries General field: Other Detailed field: Government / Politics
Source text - English A friend recently arrived at his French country house to find the windows smashed and the television stolen. He accepted this as another sign of the crime-ridden society familiar back home. He did, however, mention it to the mayor at the fair held in the local village every Saturday. The mayor was shocked. The following day, a young man arrived at the house, crestfallen, and said that his parents would repair the windows and restore the property. He was sorry. No police were involved.
That story is inconceivable in Britain. But it offers a backdrop to last week’s diatribe against modern society by the chief rabbi, Sir Jonathan Sacks, at the Lambeth Conference, when he was the latest cleric to call down hellfire on modern society.
Sacks is not the first to take this line. Earlier this year Gordon Brown adopted the mien of John Knox and declared the nation accursed by “shallowness”. Families had apparently disavowed their responsibilities. The young were riding the buses drunk and were drugged to their eyeballs, despite 10 years of Labour rule. Not since John Major went “back to basics” with his call to revive something called Victorian values has the presumed link between spiritual and social conditions been so confidently asserted.
All this is grist to the mill of religious fundamentalism – that is, religion not as a source of private consolation but as an active participant in drawing up and forcing norms on society. If society is going to the dogs, say the priests, then it must be because they and their message are neglected. This cry is as old as that of Savonarola in Florence, of the mystics and millenarians to whom every misfortune, plague, war and famine was the result of a failure to pay due obeisance to mother church.
This brings us back to the rabbi and my French friend. In such classics of French history as Montaillou, the story of a medieval Cathar village, or Graham Robb’s superb new work, The Discovery of France, the role of the communal authority, initially that of the church, is near absolute. It laid down the law and was the source of guidance and leadership. Robb’s thesis is that until the 18th century “there was no such thing as France, nor even French provinces”.
There were families, clans, tribes, dialects, communes, mayors, continuing in many inaccessible places even until the first world war. These communities did not regard themselves as French. They identified only with their village or town, much as did medieval English communities. People’s lives were ordained by those they knew, respected and, later, elected.
To a large extent, that is still true in France today and in other European countries where such decentralisation persists. There is nothing old-fashioned about localism.
The French mayor in my story clearly enjoyed status and authority by virtue of his election and his delegated power. He had tax money at his disposal. He controlled planning permissions and the barter that implied. His ear was to the ground. He was present at the fair. He could lean on the relevant parents.
In Britain, in such an incident, someone would have called the police and nothing would have happened. Had the miscreant ever been caught, probably after multiple offences, he would have experienced no restorative justice as in France. He would have come before the police, then a magistrate and, if he persisted, would have gone to prison and been destroyed for life. That is the British way. It is unnecessary, expensive and unproductive. But show me a politician who believes that the French way is better.
Translation - Russian Недавно друг приехал в свой французский загородный дом только для того, чтобы обнаружить окна разбитыми, а телевизор украденным. Он воспринял это проишествие как еще один признак, характерный для преступного общества, знакомого ему по его родной стране. Друг однако упомянул этот инцидент мэру во время ярмарки, проводимой в местной деревне каждую субботу. Мэр был шокирован. На следующий день крайне расстроенный молодой человек появился на пороге дома и заверил, что его родители отремонтируют окна и возместят убытки. Он сожалел о случившемся. Обошлось без полиции.
Подобная история немыслима в Британии. Однако она может служить фоном для резкой критики, выраженной главным раввином Сэром Джонатаном Саксом на прошлой неделе во время Ламбетской конференции, в адрес современного общества. На этой конференции Сэр Джонатан Сакс явился самым последним священнослужителем, вызвавшем "адский огонь" на современное общество.
Сакс –не первый, кто придерживается этой линии. Раннее в этом году Гордон Браун в манере Джона Нокса объявил нацию проклятой «поверхностностью»: очевидно, что семьи отстранились от своих обязанностей; молодежь ездит в автобусах пьяной и накачана до беспамятства, несмотря на 10 лет правления лейбористов.
С тех пор, как Джон Мэйджор попытался вернуться «назад к основам», призывая возродить что-то подобное Викторианским устоям, еще ни разу существование предположительной связи между духовными и социальными условиями не было заявлено с такой уверенностью.
Все это «льет воду на мельницу» религиозного фундаментализма, рассматривающего религию не как источник персонального утешения, а как активную участницу разработки и внедрения норм в общество. Если общество «катится под откос», говорят священники, - это, должно быть, происходит потому, что они, священники, вместе с их посланием пренебрегаются обществом. Этот глас священников является столь же древним, как глас Савонаролы из Флоренции, мистиков и милленариев, для которых каждая неудача, чума, война и голод являлись результатом неоказания должного почтения Матери Церкви.
Все это снова возвращает нас к раввину и к моему французскому другу. В таких классических произведениях французской истории, как Монтейлу, история средневековой деревни Катар или великолепная новая работа Грахама Робба «Открытие Франции», роль общественного органа , изначально церкви, является почти абсолютной. Церковь устанавливает закон и являляется источником ориентиров и руководства. Тезис Робба говорит о том, что до 18го века «не существовало ни такого явления как Франция ни даже французских провинций».
Семьи, кланы, трайбы, диалекты, общины, старосты продолжали существовать во многих недоступных местах аж до первой мировой войны. Эти сообщества не относили себя к французам. Они идентифицировались лишь только с их собственной деревней или городком, наподобие того, как это делали средневековые английские общества. Бытие людей было предопределено теми, кого они знали, уважали и позже избирали.
В большой степени это и сегодня остается реальностью для Франции и других Европейских стран, где сохраняется такая де-централизация. В идее самоуправления нет ничего старомодного.
В моей истории французский мэр, будучи избранным и наделенным властью, определенно наслаждался своим статусом и полномочиями. Он имел деньги налогоплательщиков в своем распоряжении. Он контролировал разрешения по планированию и бартер, который при этом подразумевался. Он «держал ухо востро». Он присутствовал на ярмарке. Он мог положиться на родителей, имеющих отношение к данной истории.
В Британии, если бы такой инцидент имел место, кто-нибудь вызвал бы полицию, и ничего бы не произошло. Если бы злодей был когда-либо пойман, что возможно произошло бы после многочисленных нарушений им закона, он бы не получил опыта восстановительного правосудия, как во Франции. Он бы предстал перед полицией, затем перед магистратом, и если бы продолжал упорствовать, то отправился бы в тюрьму и был бы «уничтожен» на всю оставшуюся жизнь. Это есть Британский метод. Он излишний, дорогостоящий и непродуктивный. Однако покажите мне политика, который считает, что французкий метод лучше.
English to Russian: A passage from Sarah Emily Miano's scrapbook-style novel General field: Art/Literary Detailed field: Poetry & Literature
Source text - English While everyone waited for the ceremony to begin – giving sideways hellos and trading fidgeting babies – my eyes scanned the white nuptial carpet from the candlelit altar all the way back to the double doors, which usually opened out into the stained city street, but had just been shut by two solemn-faced boys. That’s where they would make their entrance, I thought, as I surveyed the back of the church.
None of the wedding party were gathered in the back like I suspected they might be, only the altar boys who were now coming forward along the aisle dividing the bride’s and groom’s families – a prelude to the choir – whose presence made me feel secure in the cosy confines.
I waited for the hush to sweep the crowd. Once they were quiet, I knew the bride would make her entrance and I was anxious to see her. This was the first time the Guerriris would ever see Valeria, who somehow coaxed Tony into settling down.
That wasn’t the reason I was eager to see her though. I wanted to see what sort of dress she’d wear, full or slinky, what kind of headpiece she’d chosen, a tiara or a wreath, what type of bouquet she’d hold, white lilies or fresh-picked daisies. I wondered what style of dress I might wear when I got married, or if I would ever find someone I loved, and what he would look like. I wondered if he might even turn out to be Corey.
Surreptitiously, I glanced at him. His arms were stretched behind him as he attempted to wiggle out of the tiny suit jacket. It must have been caught on his watch because it wasn’t coming off. Mama reached across to help; then, when the tugging was over and the jacket was off, he sat there slumped in a paper-thin, white shirt.
Obviously he didn’t know to wear a T-shirt underneath, or anti-perspirant. His nipples poked from beneath the shirt; and when he lifted his arm to drape it behind me, he had two wet rings circling his armpits all the way down to his mid-torso
I was mortified! Flushed, I looked away with the answer to my question. The choir of twelve began singing and one of the men sang in a baritone that made me swoon. I closed my eyes and breathed in the smell of incense. I wrapped my arms around my front, clutching my sides, as the harpist caressed her strings. Off to the right the organ player swayed on his bench. It was the most heart-pumping rendition of “Ave Maria” that I’d ever heard. It surprised me how happy I could be, sitting uncomfortably in the rigid pew and not talking to Corey much.
Translation - Russian Пока все ждали начала церемонии, раскланиваясь по сторонам и передавая с рук на руки ерзающих младенцев , мои глаза скользили по белому свадебному ковру, простиравшемуся от алтаря со свечами до самых двустворчатых дверей, которые обычно были распахнуты прямо на грязную городскую улицу, но которые прямо сейчас были захлопнуты двумя мальчиками с серьезными лицами. «Так вот откуда они войдут!» - подумала я, изучая заднюю часть церкви.
Вопреки моим ожиданиям, никто из участников свадебной церемонии не находился в задней части, а только лишь алтарные мальчики, которые теперь двигались вперед вдоль прохода, тем самым разделяя семьи жениха и невесты, как прелюдия к хору, и чье присутствие давало мне чувство защищенности в этих уютных стенах.
Я ждала, пока тишина охватит толпу. Как только народ успокоился, я знала, что невеста вот-вот появится перед публикой, и мне не терпелось ее увидеть. Для Герерисов это был первый раз воочию увидеть Валерию, которой удалось каким-то образом заманить Тони.
Хотя причиной моего нетерпения увидеть невесту было не это. Я хотела видеть, какое на ней будет платье: пышное или облегающее, какой она выбрала головной убор: тиару или венок, какой она будет держать букет: белые лилии или свеже-собранные ромашки. Мне было интересно, каким могло бы быть мое платье, когда я буду выходить замуж или если я вообще когда-нибудь встречу своего любимого, и как бы он выглядел. Мне было интересно, а что если им вдруг окажется Кори.
Тайком я бросила на него взгляд. Его руки были вытянуты сзади, словно он пытался выскользнуть из узкого костюмного пиджака. Должно быть, мешали часы на руке, так как пиджак не снимался. Мама наклонилась к нему вперед, чтобы помочь. Затем когда возня закончилась и пиджак был снят, он сел прямо там, ссутулившись, в тонкой, как бумага, белой рубашке.
Очевидно, он не знал, что под рубашку положено носить футболку или пользоваться дезодорантом. Его соски выпирали из-под рубашки; и когда он поднял руку, чтобы протянуть ее вдоль моей спины, я увидела два влажных кольца, охватывающих его подмышки и идущих вниз до самой середины туловища.
Я сгорала со стыда! Красная, я отвернулась, и это был ответ на мой вопрос. Хор, состоящий из двенадцати голосов, начал петь, и один из мужчин запел баритоном, который привел меня в восторг. Я закрыла глаза и вдохнула запах ладана. Я обхватила себя руками спереди, вцепившись в свои бока, в то время как арфистка перебирала струны. Справа органист покачивался на своей скамье. Это было самое проникновенное исполнение «Аве Мария», которое я когда –либо слышала. Меня удивило, что я могла чувствовать себя такой счастливой, сидя неудобно на твердой церковной скамье и при этом не болтая с Кори.
English to Russian: A short story by Hilary Mantel, The Gardian Review, October 2009 General field: Art/Literary Detailed field: Poetry & Literature
Source text - English When she began to lose weight at first, her sister had said, I don’t mind; the less of her the better, she said. It was only when Morna grew hair -fine down on her face, in the hollow curve of her back -that Lola began to complain. I draw the line at hair, she said. This is a girls’ bedroom, not a dog kennel.
Lola’s grievance was this: Morna was born before she was, already she had used up three years’ worth of air, and taken space in the world that Lola could have occupied. She believed she was birthed into her sister’s squalling, her incessant I-want I-want, her give-me give-me. Now Morna was shrinking, as if her sister had put a spell on her to vanish. She said, if Morna hadn’t always been so greedy before, she wouldn’t be like this now. She wanted everything. Their mother said, “You don’t know anything about it, Lola. Morna was not greedy. She was always picky about her food.”
It’s because of the school catchment area they have to live in a too-small house and share a bedroom. “It’s bunk beds or GCSEs!” their mother said. She stopped, confused by herself. Often what she said meant something else entirely, but they were used to it; early menopause, Morna said. “You know what I mean,” she urged them. “We live in this house for the sake of your futures. It’s a sacrifice now for all of us, but it will pay off. There’s no point in getting up every morning in a lovely room of your own and going to a sink school where girls get raped in the toilets.” “Does that happen?” Lola said. “I didn’t know that happened.” “She exaggerates,” their father said. He seldom said anything, so it made Lola jump, him speaking like that. “But you know what I’m saying,” her mother said. “I see them dragging home at two in the afternoon, they can’t keep them in school. They’ve got piercings. There’s drugs. There’s internet bullying.” “We have that at our school,” Lola said.
“It’s everywhere,” their father said. “Which is another reason to keep off the internet. Lola, are you listening to what I’m telling you?” The sisters were no longer allowed a computer in their room because of the sites Morna liked to look at. They had pictures of girls with their arms stretched wide over their heads in a posture of crucifixion. Their ribs were spaced wide apart like the bars of oven shelves. These sites advised Morna how to be hungry, how not to be gross. Any food like bread, butter, an egg, is gross. A green apple or a green leaf, you may have one a day. The apple must be poison green. The leaf must be bitter.
Translation - Russian Вначале, когда она начала худеть, ее сестра сказала, что ей все равно. "Чем меньше ее, тем лучше,"- сказала сестра. И только когда на лице и в изгибе спины Морны стали заметны тонкие волосы, Лола начала жаловаться. « Я подвожу черту на волосах,» - сказала она. «Это девичья спальня, а не собачья конура.»
Обида Лолы состояла в следующем: Морна родилась до нее и тем самым она уже дышала воздухом целых три года, заняв пространство, которое могло бы быть занято ей, Лолой. Лола считала, что родилась прямо посреди крика ее сестры, ее бесконечного «Я хочу – Я хочу», ее «дай мне- дай мне». Теперь же Морна уменьшалась, будто ее сестра навела на нее порчу, чтобы та исчезла. Сестра говорила, что если бы Морна не была всегда такой жадной в прошлом, она бы не была в таком состоянии сейчас. Она хотела все. Их мать говорила : « Ты ничего не знаешь об этом, Лола. Морна не была жадной. Она просто всегда была привередлива в еде.»
Это из-за района, в котором находится школа, они должны ютиться в доме, который слишком мал, и делить спальню. «Либо двухъярусные кровати либо выпускные экзамены!» - сказала мать. Она закончила говорить и замолчала в недоумении. Часто она говорила совершенно не то, что имела ввиду,но они привыкли к этому: «Ранняя менопауза,» - говорила Морна. « Вы понимаете, что я имею ввиду,» - обратилась мать с призывом. « Мы живем в этом доме ради вашего будущего. Сейчас -это жертва для нас всех, зато потом это окупится. Нет смысла вставать каждое утро в прелестной собственной комнате , а потом идти в непрестижную школу, где девочек насилуют в туалетах.» «Разве такое случается?» - спросила Лола. «Я не знала, что такое случается.» « Она преувеличивает,» - сказал отец. Он редко что-нибудь говорил, поэтому то, что он сказал, заставило Лоу подпрыгнуть.
« Но вы ведь понимаете, о чем я говорю,» - сказала мать. « Я вижу, как они плетутся домой в два часа дня, учителя не могут удержать их в школе. У них пирсинги. Там присутствуют наркотики. Имеет место интернет – буллинг.» « Все это есть и в нашей школе,» - сказала Лола.
«Это везде,» - сказал отец. « И это еще одна причина держаться подальше от интернета. Лола, ты слышишь, что я тебе говорю?» Сестрам больше не разрешалось иметь компьютер в их комнате из-за сайтов, на которые Морна любила заглядывать. На них были фотографии девушек с руками, широко раскинутыми над головой в позе распятия. Ребра девушек были широко расставлены, словно решетки на полках духовки. Эти сайты давали Морне советы, как голодать во имя диеты, как не быть безобразно жирной. Любая пища , такая как хлеб, масло, яйцо считается жирной. Ты можешь иметь одно зеленое яблоко или один зеленый лист в день. Яблоко должно быть ядовито-зеленого цвета. Лист должен быть горьким на вкус.
English to Russian: Article on Biosensors by K.Bruce Jacobson General field: Medical Detailed field: Science (general)
Source text - English A chip on your fingertip may someday measure and transmit data on your body temperature. An array of chips attached to your body may provide additional information on blood pressure, oxygen level, and pulse rate. This type of medical telesensor, which is being developed at Oak Ridge National Laboratory (ORNL) for 5 military troops in combat zones, will report measurements of vital functions to remote recorders. The goal is to develop an array of chips to collectively monitor bodily functions. These chips may be attached at various points on a soldier using a nonirritating adhesive like that used in waterproof Band-Aids. These medical telesensors would send physiological data by wireless transmission to an intelligent monitor on another soldier’s helmet. The monitor could alert medics if the data showed that the soldier’s condition matched one of five levels of trauma. The monitor also would receive and transmit global satellite positioning data to help medics locate the wounded soldier.
Development of medical telesensors at ORNL is supported by the Defense Sciences Office of the Advanced Research Projects Agency, but the development is expected to have civilian applications. Wireless monitors attached to the skin could provide valuable information on the physiological condition of intensive-care patients in hospitals, high-risk outpatients, babies at risk of suffering sudden infant death syndrome, and police and firefighting personnel in hazardous situations.
In ORNL’s Life Sciences Division, Tom Ferrell has shown that a 2 x 2-millimeter (mm) silicon chip attached to the skin can measure body temperature. The chip contains a temperature sensor in an integrated circuit, a lithium thin-film battery that supplies the very low level of power required by the circuit and signal processing and transmission electronics, and an antenna that sends the data by radio signals (radio 25 frequency transmission) to a monitor when the chip is queried.
Ferrell calls this biosensor a “medical telesensor ASIC” because it uses an Application-Specific Integrated Circuit for telemetry – automatic measurement and transmission of data from remote sources to receivers for recording and analysis. Ferrell also expects that a chip can be developed to measure blood oxygen level. As the blood oxygen level changes, the color of hemoglobin in blood is altered. Such a chip would have a light source and light detector that could measure changes in the color of hemoglobin transmitted when it is illuminated by light. The results are reported by wireless telemetry.
Blood pressure and pulse rate may be measured by chips designed to detect pressure changes. Indeed, Jeff Muhs and Steve Allison, both of ORNL’s Engineering Technology Division, are working with optical fibers made of silicone. If a silicone fiber on a chip can sense pressure at various positions in the body, it may be used for monitoring blood pressure and pulse rate.
Translation - Russian Когда-нибудь чип на кончике вашего пальца сможет определять и передавать данные о температуре вашего тела. А целый набор чипов, прикрепленных к вашему телу, сможет обеспечивать дополнительную информацию о кровяном давлении, уровне кислорода и частоте пульса. Этот тип медицинского теледатчика, который в данный момент разрабатывается в Оак Ридж Национальной Лаборатории (ОРНЛ) для пяти воинских подразделений в зонах военных действий, будет способен сообщать данные измерений жизненных функций удаленным записывающим устройствам. Цель состоит в том, чтобы разработать набор чипов для отслеживания функционирования организма коллективно. Эти чипы могут быть прикреплены к различным точкам на теле воина путем использования нераздражающего клея ,подобно тому, который используется в водонепроницаемых лейкопластырях. Эти медицинские теледатчики будут посылать физиологические данные путем беспроводной передачи на интеллектуальный монитор, расположенный на шлеме другого воина. Монитор сможет оповестить медиков, если данные показали, что состояние воина соответствует одному из пяти уровней травмы. Монитор также получит и передаст позиционные данные с глобального спутника для того, чтобы помочь медикам определить местоположение раненого воина.
Развитие медицинских теледатчиков в ОРНЛ поддерживается Отделом Оборонных Наук при Агенстве Передовых Исследований. Однако ожидается, что результаты этого развития будут использованы и для гражданского населения. Беспроводные мониторы, прикрепленные к коже, способны обеспечивать ценную информацию о физиологическом состоянии госпитальных пациентов, находящихся в отделениях интенсивной терапии, амбулаторных пациентов высокого риска, младенцев с риском развития синдрома внезапной младенческой смерти, а также полицейского и пожарного персонала, находящегося в опасных ситуациях.
Том Феррел из Отдела Биологических Наук ОРНЛ продемонстрировал, что силиконовый чип размерами 2х2 миллиметра,прикрепленный к коже, способен измерять температуру тела. Чип содержит температурный датчик, который встроен в интегральную схему- тонко-пленочную литиевую батарею, которая обеспечивает минимальный уровень мощности, требующейся для функционирования схемы, в том числе, передачи сигнала и трансмиссии электронов, и антенну, которая посылает данные с помощью радио сигналов ( с частотой передачи, равной 25) на монитор в том случае, когда чип находится «под вопросом».
Феррелл называет этот биодатчик «медицинский теледатчик АСИС» так как он использует Специальную для данной Аппликации Интегральную Схему для телеметрии – автоматического измерения и передачи данных с удаленных источников на приемные устройства для осуществления записи и анализа. Феррелл также ожидает дальнейшего усовершенствования чипа, который был бы способен измерять уровень кислорода в крови. По мере изменения уровня кислорода в крови происходит изменение цвета гемоглобина. Данный чип будет оснащен источником света и детектором, способным измерить уровень изменений цвета гемоглобина, переданных в момент его освещения. Полученные результаты будут передаваться с помощью беспроводной телеметрии.
Кровяное давление и пульс могут быть измерены с помощью особых чипов для определения изменения давления. Фактически, Джефф Мас и Стив Аллисон, которые оба являются представителями Отделения Инженерной Технологии ОРНЛ, уже работают с оптическими волокнами, выполненными из силикона. Если силиконовая нить, расположенная на чипе, способна чувствовать давление в различных позиционных точках тела, силиконовое волокно может быть использовано для отслеживания кровяного давления и пульса.
More
Less
Translation education
Other - Proz.com and MCIS Online Training Program
Experience
Years of experience: 12. Registered at ProZ.com: May 2021. Became a member: Jun 2021.
Stay up to date on what is happening in the language industry
Help or teach others with what I have learned over the years
Improve my productivity
Bio
Born and raised in St. Petersburg, Russia, I have lived and worked in different corners of the world: Canada, Cayman Islands, UAE, Malaysia, USA,
and St.Kitts and Nevis, where I reside presently. Living and working internationally allowed me to acquire not only linguistic but also extensive cultural knowledge of
English.
As a language professional, I have had a longstanding career in Teaching English as a Second Language to Speakers of Other
Languages. I have also had sound expertise in translation from English to Russian and Russian to English.
My relevant certifications and awards include:
- MA in Linguistics and TESOL, with Distinction, Sheffield
Hallam University, UK.
- Certificate of Proficiency in Translation and
Interpretation (Languages:
Russian/English), The Oxford School of Languages, Toronto, Canada.
- Certificate of Completion, Proz.com and MCIS Online Translator Training Program.
Professional memberships:
I am a member of CIOL (the UK’s leading professional body for
language professionals)
CIOL number: 64039.
My translation specializations are in general, scientific,
medical, and literary translations. My
approach to the process of translation is the accurate transfer of information,
that is, maintaining originality, and at the same time keeping awareness of the
style, register, and function of the “source” text.
My strength lies in my passion for translating and writing,
and attention to detail is my personality trait. In addition, I have excellent writing skills
in my target language (Russian) which I keep up to date by reading extensively and
communicating with the members of the Russian community.
I am open to undertaking both
short-term and long-term translation projects to the best of my abilities.
Keywords: Russian, general, scientific, literary, medical
Member since Jun '21
Expertise 
Portfolio 